Легенда мирового бокса
Посвящается Владимиру Цезариевичу Черне
– Давайте уж, всё выскажу, что накопилось про весь наш отечественный бокс. Сразу предупреждаю: выражаю не только своё мнение. С тренерами многими общаюсь по стране, и так по крупицам это всё набегает… Очень достает, что спортсмена с его наставником постоянно сталкивают лбами. Смотрите — В 1985 году Костя выигрывает первенство РСФСР. Попадает в сборную России. Она его везет в Чехословакию. Оттуда приехал – уже сборная СССР взяла под своё экспериментальное крыло. Повезла в Венгрию. Этого пацана, которому всего-навсего 15 лет, и он слаще морковки ещё ничего не пробовал. Потом – в ГДР. В Данию. На Кубу. В Индонезию. Снова на Кубу. На Луну. НаМарс! Возят мальчика по заграницам, экипируют его, ничем не обижают… А личного-то тренера не берут! «Я с ним ещё ни разу за рубеж не выехал. Ни разу!» Это самый конец 1988 олимпийского
года. Это заслуженный тренер Российской Федерации…
«Я так скажу: на хрен она мне нужна, эта заграница? Но это – моя работа. Это – мой ученик, мое произведение! Которое без меня затаскивают! А спортсмен уже начинает на тренера свысока посматривать. Меня возят, а тебя нет – значит, ты этого не заслуживаешь! Вот те люди – тренеры сборной – вот это да, люди. Их надо бояться. Перед ними стоит заискивать, потому что в следующий раз могут не взять. А ты уже ничего не решаешь! Ты – ноль! Ты – валенок!» — Усмехается.
– Дали мальчишке заработную плату 250 рублей. А я-то получал всего 130! Ну, ладно, я получал 180 – но на двух работах: директор ДЮСШ и тренер еще.
– А он получает 250! – повторяет Владимир Цезариевич. – Да, действительно, за то, что тебе бьют харю, можно платить и побольше, я считаю. Но! Неправильно, если зарплата идёт напрямую из спорткомитета! Непедагогично это! Её через тренера запускать нужно. Чтобы пришли они к тренеру, а он и сказал: вот, дружочек, ты в том-то и том-то нарушил спортивный режим. И десять рублей за этот пролёт с тебя удерживается в такой-то фонд: детскому интернату, например, перечислим или для зала чего-нибудь купим. Ты пойми, не добиваюсь я никакого диктата! Но нельзя же кол вбивать между спортсменом и тренером! А получается самая настоящая дисгармония. И как прикажете продолжать тренировочный процесс?
Мне стало «легче», когда узнал, что Коваленко из Донецка – знаменитый тренер, выдавший огромное количество классных боксёров у нас в СССР, что Кондратенко – учитель Яновского – в таком же положении. «Легче» в кавычках, естественно.
– Моих амбиций здесь ноль целых фиг десятых, но вот этот парень, которого ещё растить и растить, – и только личный наставник знает, как это сделать, – он начинает чувствовать себя выше тренера! Его эта система потихонечку засасывает и обрабатывает под свой стандарт. Как в армии – всех наголо! Вот сейчас эти сборы.
Как сказал спорткомитет – так и должно быть! «Собирайся!», и не чирикай! У личного тренера кто
спросил? Да не нужны сейчас ему эти дурацкие сборы, ни в Кисловодске, ни на Тибете! Но нет. Это же – сборная! А у сборной – план Госкомспорта. А план в СССР нужно выполнять. Как на конвейере! Хватай больше! Кидай дальше!
В том же 1985 году, когда перед Цзю открылась дорога в по-настоящему большой спорт, у них с тренером произошел важный разговор. Оба понимали, что дело принимает серьёзный оборот. Такой серьёзный, что
не сегодня-завтра провинциальная и нешумная до сих пор их жизнь резко изменится и перестанет им принадлежать.
Вечером они закрылись в махонькой тренерской комнате своей ДЮСШ и поговорили, как мужчина с мужчиной. Большой мужчина сказал маленькому: давай решать. Если мы пойдем дальше – тогда ты должен от
многого отречься. Теперь ты уже не серовский спортсмен, а волонтер Советского Союза. Тебя будут гнать, давить, подставлять, эксплуатировать. Может быть – даже экспериментировать. Если ты к этому готов, выбираешь это сознательно – тогда вперёд.
Моя задача как тренера, как человека, как твоего друга, состоит в том, чтобы во всей этой мясорубке тебя максимально сохранить… Маленький мужчина ответил: да. Я это выбираю. С той самой минуты Черня и стал «бойцом невидимого фронта». Костю укатывала Система, а Черня воевал с ней за него. Держал данное в тренерской слово. Где-то не давал съесть лишнюю таблетку, где-то от чрезмерной нагрузки уберегал, а иногда и
спасал от соревнований, которые сдавили парня со всех сторон, едва он надел форму сборной СССР.
В 1987 году, заняв второе место «по юниорам» на кубинском чемпионате мира и только приехав домой, Цзю тут же получил вызов на Кубок СССР в Хабаровск. И тогда тренер просто увёз его оттуда. Натурально взял в охапку и увёз обратно в Серов. Боже, что тут началось! Зубодробительные звонки из Госкомспорта сотрясли город, как цунами: вы враги народа, вы не выполняете план! «Какой план?» – тихо зверея, отвечал Черня. – «У нас металл под план не идёт, а вы человека хотите под него засунуть! План – вот он, передо мной сидит. Глаза от слёз опухли!»
Ну, про глаза опухшие он в острастке завернул. Однако инцидент не исчерпали. В. Ц. пришлось положить Цзю в больницу, чтобы уберечь от наказания. КНГ – «Комплексная научная группа» при Госкомспорте СССР – естественно, не поверила их дутому «алиби» и начала собственное расследование в поисках состава преступления. Стала перепроверять, действительно ли болен Костя Цзю…
Да здоров он! Здоров! Физически. А морально? А психика готова к таким соревнованиям? Ему ещё и восемнадцати тогда не исполнилось, а его хотели на Кубок СССР по мужикам засунуть! Да ещё без отдыха. Сожгли бы парня боями, не дали вырасти.
Вот так вот медленно, но верно Черня и становился врагом Системы. Называемой Государственным Комитетом СССР по физической культуре и спорту. Министерством Советского спорта, официально заполучившим тела и души людей, чья работа состояла в выполнении плана супердержавы по голам, очкам, секундам и золотым медалям. И каток Системы проехался по В. Ц. от всей её щедрой души.
* * *
– Давайте поговорим об артистичности. Той артистичности, без которой пропадает зрелищность любого выступления. Будь то актёр на сцене, политик на трибуне, боксёр на ринге. Да, ринг – это театр! Представление на глазах у зрителей. И, раз уж ты ступил на него – будь артистом! Владей собой и публикой! Это – правило. Самый артистичный участник боксёрского спектакля легче раскрепостится, поведёт себя непринуждённо. А кто это сделал – тот выиграл. И вот тебе иллюстрация. Два шикарных боя Саши Мирошниченко с Риддиком Боу. Серебряным призёром Сеула. (Через три года Боу возьмёт титул абсолютного чемпиона мира среди профи) Сашу безмерно уважаю, отличный парень, классный боксёр. Но эти два боя были не его. Соперник достался –
мама, не горюй!
– Впервые я увидел Боу в Москве на матчевой встрече СССР – США. На улице. Это был Ленинский проспект. Он гулял со своей командой в сопровождении толпы мальчишек. Сразу привлёк внимание: одет с подчеркнутой небрежностью, по-разгильдяйски. Кепка козырьком набок, толстовка торчит из штанов… Короче, заинтриговал.
Боксёр – и разгильдяй. Так не бывает. А он собрал вокруг себя кучу московских пацанят и прикалывается: корчит им устрашающие рожи, язык показывает, встает в стойку и наносит удары по воздуху. Что с пацанами? Конечно, визжат от восторга! Вот супертяжи встречаются на ринге. Обменялись рукопожатием и вымпелами,
стали расходиться по своим углам… И тут Боу неожиданно поворачивается, догоняет Мирона и хрясь его ладонью по заднице! Того чуть столбняк не хватил. А Боу в ужасе кидается в свой угол под защиту тренера, пытается перелезть через канаты, тренер его запихивает обратно… Зал ревёт от восторга! Я гарантирую: симпатии девяноста процентов зрителей были уже не на нашей стороне. Боу купил их одним этим жестом!Новая пауза. – Начинается поединок. Мирон просто бешеный. Подскакивает к сопернику, бьёт свою коронную серию: правой показывает в голову, левой снизу по печени. И пробивает. Боу падает на колено, судья открывает ему счёт. Нокдаун. Не успевает подняться – Саша снова ту же «двойку», и опять попал!
Американец загибается. Еле-еле доживает до гонга. Но что происходит потом! Второй раунд – шок для всех, и особенно – для Мирона. Боу как будто подменили, пока он отдыхал. На ринге совсем другой боксёр! Саша вообще не может в него попасть. А тот обрабатывает его сколько хочет, куда хочет и как хочет! Просто избивает! Причем делает это аккуратненько, будто старается не ударить слишком сильно, а так – забавляется. У
меня впечатление сложилось, что под градом сыпавшихся на него ударов Мирон просто ошалел. Парень не знал, куда ему деться.
До него дошло, что первый раунд был такой же актерской игрой, как и тот разозливший его дебильный шлепок по заднице. Боу разбивает его в пух и прах. А теперь расскажу, что было в Сеуле. В полуфинале они снова нашли друг друга. И начало боя – такое же. Точь-в-точь! Опять Мирон выдает свою коронку: правой в голову, левой снизу… И я никогда не поверю, что боксёр такого класса, как Боу, может дважды попасться на один и тот же приём!
Самая длинная пауза… –… Боу удар пропустил. Но надо было видеть, что после этого случилось с Мирошниченко. Он сломался. Его охватила мелкая дрожь. Он вспомнил тот вечер в Москве и понял, что означает этот нокдаун: я даю тебе фору, потому что ты слабый!
– Вот что значит быть артистом.