Собаки, встретившие блокаду в ленинградских квартирах и домах, разделили судьбу своих штатских хозяев. В первую блокадную зиму братья наши меньшие так же умирали от голода, как и люди. Впрочем, были и исключительные примеры, когда четвероногие питомцы спасали людей от голода, оставаясь рядом с ними. В 1995 году автор этих строк работал в Комитете по Управлению Городским Хозяйством городской администрации С-Петербурга. С коллегами отмечали 50-летие Победы. Тогда среди сотрудников комитета ещё трудились те, кто восстанавливал городское хозяйство Ленинграда после войны. И вот «за рюмкой чая» один из ветеранов вспомнил о событиях 30-летней давности…
Обелиск Трезорке.
В середине 60-х гг. ХХ века в Ленинграде, в районе Парголово, сносили старые деревянные дома для нового жилищного строительства на их месте. Во дворе расселённого деревянного дома на северной окраине, рабочие обнаружили удивительный объект. Могилку, над которой возвышался обелиск. Деревянная статуя собаки с прикрепленным фото. На нём был изображён пес этакая помесь «двортерьера» с гончей, с большими умными глазами. И подпись под фотографией: «Дорогому другу Трезору (1939 – 1945 гг.) от спасённых им хозяев». В те времена все ленинградцы старше 20 лет были либо участниками, либо свидетелями минувшей войны. Было понятно, что могильный памятник псу как-то связан с событиями блокады и «под горячую руку» его сносить не стали, а через паспортный стол стали искать былых жильцов дома. Через неделю во двор сносимого дома пришёл седой старик и бережно снял фотографию собаки с обелиска. Сказал обступившим его строителям: «Это наш Трезорка! Спаситель нас и наших детей от голода. Его фото будет укреплено на самом почётном месте в новой квартире.» И рассказал рабочим свою блокадную историю.
Спаситель четырёх семей.
Осенью 41-года окраины северных районов города сравнительно мало страдали от обстрелов и бомбёжек, немецкие самолёты бомбили и орудия обстреливали в основном центральную часть Ленинграда. Но голод пришёл и сюда, в деревянный дом на четыре семьи. В каждой из них были дети. Общим любимцем двора у нас был Трезорка – игривый и смышлёный пёс, помесь дворняжки и гончей. И вот в одно солнечное октябрьское утро его хозяева поняли, что в собачью миску кроме воды, налить нечего. Пёс постоял… Подумал. Почесал лапой за ухом. И исчез. Люди вздохнули с облегчением – не пришлось им смотреть в голодные собачьи глаза. Но Трезорка не пропал без вести. А к обеду вернулся домой – держа в зубах пойманного жирного зайца. Хватило на обед на все четыре семьи. Требуху, лапы и голову отдали хвостатому добытчику…
Трезорка начал приносить добычу домой почти ежедневно. Пригородные поля опустевших совхозов были заполнены неубранным урожаем – в сентябре к городу подступил фронт. Капуста, морковка, картофель, свекла остались в грядах. Зайцам раздолье. Расплодилось их тогда… И почти каждый день в семьях теперь варили бульоны из питательной зайчатины. Женщины научились из заячьих шкурок шить тёплые зимние варежки, меняли их на табак у некурящих, а потом порции табака меняли на еду. Охотничьи походы Трезора подсказали ещё один спасительный маршрут: детишки с саночками ходили на засыпанные снегом поля и выкапывали капусту, картофель свеклу. Пусть подмороженные, но всё же, овощи. Так что хлебный паёк блокадников был для владельцев Трезора не единственным питанием. Итог – верности пса, мог бы и не приносить добычу, сам поймал – сам съел, был таков, что в блокаду в доме никто не умер. В новогодний вечер 31 декабря 1941 года детям дома даже ёлку установили – на ветках вместе с игрушками висели настоящие шоколадные конфеты – выменяли у армейских тыловиков на тушку пойманного Трезором накануне зайца. Им новогодняя закуска, нашим детям праздник.
Так и пережили первую блокадную зиму, вторую… Уже июнь 45-го наступил. Как обычно Трезор с утра отправился на охоту. А через час приполз во двор, оставляя за собой кровавые следы. Скорее всего, подорвался на мине. Умнейший был пёс, видимо что-то почуял, успел отскочить, потому и не погиб сразу. Вот тут во дворе и помер. Плакали тогда все над ним, как по умершему близкому человеку. Похоронили во дворе же. И вот памятник ему поставили. С фотографией – успели сделать аккурат в победную весну, сосед демобилизовался с трофейным фотоаппаратом. После войны каждый вечер 9 мая все жильцы дома собирались у его могилы и поминали пса, как павшего героя. Вот только когда из дома переезжали – в суматохе про фото Трезора забыли.
«Вам спасибо, нашли, напомнили. Мои внучата его помнить тоже будут. У нас в доме щенка завели. Знаете, как назвали? Трезорка! Озорной такой растет!» — улыбнулся бывший жилец строителям.
И медленно пошёл к выходу со двора, бережно прижимая к груди старое фото собаки. И вдруг обернулся к молчавшим у собачьей могилы людям.
— Если сможете, не застраивайте могилу Трезора… Посадите на этом месте ель. Пусть у ребятишек-новосёлов зимой на улице ёлка будет. Как тогда 31 декабря 41-го. В память о Трезорке.
Что и говорить – сочная была эта блокадная байка. Аж слёзы наворачивались. Только ветеран никак не мог вспомнить адреса, где он видел в 60- х гг. собачий обелиск. И все решили, что это лишь всё красивая легенда.
Но вдруг оказалось, что это никакая не легенда, а самый точный исторический факт. Одна из современных жительниц поселка Парголово, Ольга Лупачева, подсказала адрес подвига пса. Это участок в центре двора по ул. Заводской между домами № 20, 22 и 24. В 60-е годы там строили дома для сотрудников ВНИИ токов высокой частоты. Что с того времени в центре двора растёт разлапистая ель, и что, мол, все знали, что под ней похоронена какая-то собака с интересной судьбой. Может быть – это и есть могила Трезорки? Сегодня, в канун празднования 75-летия Великой Победы возникла у горожан идея восстановить утраченный обелиск. Ведь пёс, по своему, сражался за победу. По-собачьи….